Загадка белого «Мерседеса» [Сборник] - Росс Барнаби

— Откуда же он явился, хотя бы? Разве нотариус не спросил у него никаких рекомендаций?

— Приехал из-за границы; встретился с бароном в Ментоне. Явился с личным письмом от него, так что нотариус не счел нужным требовать еще каких-нибудь рекомендаций. Есть счет в банке. Я был и там. Директор тоже ничего не знает. Заявился месяца три назад, открыл большой счет. Никаких капиталовложений или акций. Наличные; целые кучи. Потом выписал несколько чеков в уплату лавкам, а после этого регулярные взносы, всегда наличными. Как конский барышник, — сказали в банке. Они там считали, что он занимается скаковыми лошадьми; кажется у тех есть какая-то традиция всегда платить наличными. Никогда не обращался к ним за ссудой или с чем-нибудь в этом роде. Все просто, все регулярно, банк никогда не делал о нем запросов; да и зачем бы им при таком положении вещей?

— Сколько сейчас на его текущем счету?

— Около трехсот тысяч.

Неплохо бы столько!

— Попробуем в Ментоне, — без особой уверенности. — А вы с таким же успехом можете возвращаться сюда.

Кто-нибудь где-нибудь его узнает. Надо будет дать объявление, но не через прессу. У ван дер Валка не было никакого желания триста раз на день биться над ложными следами.

Теперь у него есть фотоснимки. В фас, в пол-оборота и в профиль. Хорошо сделано. Лицо ни о чем не говорило. Мужчина лет, примерно, сорока пяти, не худой и не толстый. Крепкий, здоровый. Спокойное, невыразительное лицо, научившееся хранить секреты. Интеллигентное, да и решительное. Выглядит славным парнем. Примечательно непримечательное лицо, ничего характерного.

Вопреки самому себе, он получал какое-то удовольствие от этого. Ему нравился этот человек. Мейнард Стам: бледное, бесцветное имя. В безжизненных глазах с ловко наведенным искусственным блеском, казалось, таилась усмешка.

И все-таки, этот осмотрительный, респектабельный человек был зарезан. Убит. Ван дер Валк обратился к последней странице медицинского заключения: «Дальнейший осмотр и анализы показали, что покойный был вполне здоровым человеком. Руки несколько загрубели; это, а также степень загара указывают на то, что большую часть времени он проводил на открытом воздухе. Характер раны делает самоубийство очень сомнительным. Я бы его исключил». Роос был очень осторожным врачом, с двадцатилетним опытом работы в полиции. Он мог позволить себе категорический тон, ибо говорил только то, в чем был совершенно уверен.

Какую жизнь на открытом воздухе ведет богатый человек? Яхтсмен, может быть. Надо будет поместить это фото и объявление о том, что нужны сведения, во всех бюллетенях голландских отделений полиции.

«Так, а что же насчет этой машины? Пойдем-ка, проведаем Брокке».

Начальник технического отдела был худым маленьким человеком, который еле дотягивался до роста, требующегося полицейскому. К тому же он еще и лысел. Но он был не дурак. Уроженец Лимбурга. Он нравился ван дер Валку. Люди оттуда, «с низовьев рек» были подвижнее, с большей долей воображения и импульсивности, чем голландцы из Голландии. И Брокке был прекрасным их образцом.

— Донесение для вас, по существу, уже готово; мой парень как раз сейчас его перепечатывает. Ничего особенного. Машина почти новая; почти никаких следов или пыли. (Все, что принадлежало минхеру Стаму, выглядит почти новым. При всем этом у него еще было триста тысяч нетронутыми в банке; откуда же взялись все эти деньги?) Отпечатки вашего покойника и несколько старых, маслянистых, — видимо, какой-то служащий гаража. По документам машина куплена в Венло; большое агентство по продаже «Мерседесов». Это агентство я хорошо знаю; они смогут дать вам сведения об убитом. Шины побывали где-то там, на неасфальтированных дорогах; мы нашли следы почвы, очень характерные. Ошибиться я не мог, — с детства по ней топал. Да, один вопрос: ваш покойник курил сигареты?

— Обнаружены только сигары.

— Мы нашли два окурка «голуаз» в пепельнице шофера.

Это уже маленькая победа. Объявление отослали; он отдал распоряжение телеграммой обратить внимание на весь район Венло и запросить гараж. Сигареты не очень-то помогут. Он сам курит такие. Немногие голландцы курят французский табак, но, пожалуй, там в Лимбурге, между немецкой и бельгийской границами, побольше.

«Венло, вероятно, — еще один тупик», — сказал он себе. Он обнаружит, что этот человек просто вошел в гараж, купил машину, уплатил наличными — похоже, что это было его специальностью, — и уехал. Ясно, что раньше они его никогда не видели. А теперь и не увидят больше.

Смешно, но он оказался прав по всем пунктам. В гараже прекрасно все помнили. Это ведь было каких-нибудь две недели назад. Белое купе пришлось специально заказать в Штутгарте. И этот забавник, мистер Стам, тут же расплатился, не отходя от кассы, нидерландскими банкнотами.

Он не смог получить никаких сведений в Амстердаме, хотя пробегал весь день. Все, кто был под рукой, были разосланы беседовать с буфетчиками, лавочниками, проститутками, гангстерами. Откуда он брал эти крупные суммы наличными? Что-то здесь не так. Ван дер Валк разговаривал со всеми своими коллегами: с экспертами по подделкам, незаконной продаже спиртных напитков и контрабанде. По наитию он пробовал обратиться к продавцам алмазов и торговцам картинами. Полная неудача. Он сидел мрачный, окутанный дымом и размышлениями, и предавался упражнениям йогов в надежде, что его внезапно осенит вдохновение. Он был так убежден, что Лимбург окажется еще одним пустым местом, что приятно изумился, когда позднее, днем, получил оттуда сигнал. Двенадцать коротких слов по телетайпу: ОТДЕЛЕНИЕ ВЕНЛО СООБЩАЕТ: ПОКОЙНЫЙ СТАМ ИЗВЕСТЕН, НЕДАВНО ВИДЕЛИ В ТИЕНРЭЙ. ЗАНИМАЕМСЯ ВЫЯСНЕНИЕМ.

— Дайте мне отделение государственной полиции в Венло… Алло… С ван дер Валком из Центрального уголовного розыска в Амстердаме… Да, это действительно мой человек… А где находится этот чертов Тиенрэй?.. Жил?.. Коттедж?.. Они уверены?.. Он абсолютно убежден, да?.. Прекрасно, я приеду… Да, сегодня ночью, а когда вы думали, через неделю?

Он задумался на секунду, затем схватил телефон снова.

— Арлетта, слушай, я, кажется, напал на след… Я еду в Венло, так что ты меня не жди. Вернусь завтра… Да, обязательно, даже если без толку… Ладно, увидимся.

Почти с энтузиазмом он вскочил в маленькую полицейскую машину и остервенело погнал ее, наслаждаясь громким, как бой-часов, шумом, который издает «Фольксваген», когда из него пытаются выжать скорость на низких передачах. Он отправился к главной дороге, ведущей на юг; проезжая Утрехт, он вспомнил, — и слегка замедлил ход, — что именно здесь он увидел Адольфа Энглеберта, исковерканного «Ситроеном ДС».

— Интересно, что с Люсьеной? — подумал он рассеянно. — Давно не видел ее, но, конечно, она ведь сказала, что уедет в Бельгию. Что я тогда здесь делал? Да, человек, который удрал с ценными бумагами и объявился на следующий день на террасе в Эйндховене, распивая кофе и считая, очевидно, что там он будет невидим.

Комендантом стражи в Венло был загорелый красивый мужчина в сверкающей свежей форме, которая напоминала опереточную. Скорее гусар из «Веселой вдовы», чем нидерландский государственный полицейский. Он подходил для Венло — этого веселого карнавального городка. Жесткие темные волосы бобриком; широкие крепкие руки спокойно лежали на столе. Хотя ван дер Валк был высоким, плотным человеком, он почувствовал, что по сравнению с ним должен казаться бледным и нервным.

— Тиенрэй, — сказал начальник стражи с мягким южным акцентом, — деревня километрах в двадцати отсюда, невдалеке от главной дороги на Нимеген. Чуть дальше на запад идет район лесов. Местный вельдвахтер (смешно, он все еще употребляет старое наименование сельского жандарма), кажется, знает вашего человека; часто его видел. Оказывается, у него был коттедж в лесу, и он регулярно приезжал туда на уик-энды. Много времени проводил за рыбной ловлей; здесь ведь Маас поблизости. Вельдвахтер — славный малый. Описывает его как тихого, располагающего к себе человека, который всегда был один. Ни о каких порочащих его поступках неизвестно, а о нем самом и того меньше. Не понимаю, зачем вы сюда примчались.

«Эти амстердамцы, — говорил его тон, — считают, что каждый, кто не живет в их драгоценном городе, — невежда, прозябающий в хижине среди унылой пустыни».

— Не торопитесь. — Ван дер Валк успокаивающе ухмыльнулся. — Я уже готов к тому, что никто ничего не будет знать об этом человеке, потому что таким уж он был типом. Но коттедж меня интересует. Он жил в одном доме в Амстердаме, и там был убит; вы не поверите, но в этом доме нет ни единого клочка бумаги. Мы ни черта не знаем; может, он был Альфредом Круппом. Маска, карнавальная маска. А коттедж может помочь мне проникнуть за нее.

Пробуждающийся интерес сделал взгляд его собеседника более открытым.